Какими были художественная жизнь и критика в России сто, пятьдесят или двадцать лет назад?

Объективная покупка
Искусство в массы. Журнал Ассоциации художников революции. 1929, июнь — август, № 1–2. С. 49

Можно спорить с АХР, но нельзя — спорить с историей. Можно не ценить формальных путей АХР, можно, наконец, просто недолюбливать эту Ассоциацию, но нельзя не признать двух фактов: АХР — первое советское художественное общество, наделившее свои картины социальным содержанием и приблизившее к массам свое искусство. АХР имеет за собой целых семь лет упорной борьбы за советское реалистическое искусство.

Эти факты, уже ставшие достоянием истории, хорошо известны всем искусствоведам и критикам, которые волей-неволей, но должны с ними считаться. Не считались с ними только члены закупочной комиссии художественного отдела Главнауки. Эти высококвалифицированные специалисты, одержимые непреоборимым ахрофобством, очевидно, убеждены в том, что не только указанных фактов, но и самого АХР нет и не было на свете. Мы разумеется, ничего не имели бы против дискуссионной страсти этих темпераментных изо-работников — пусть себе дискутируют, на то они и спецсотрудники Главнауки. К такого рода литературной деятельности людей, призванных заботиться о ренессансе в нашей живописи, мы, выработавшие себе крепкую привычку не отчаиваться, относимся довольно благосклонно, но дело в том, что у них, кроме обширной дискуссионной, имеется еще и небольшая, правда, но весьма важная для нас практическая работа: государственная покупка произведений у художников. На этой практической работе, результатом которой является недавно открывшаяся в Третьяковской галерее выставка художественных произведений, приобретенных художественным отделом Главнауки за 3 года, мы и намерены здесь остановиться.

 Из предисловия к каталогу, изданному специально для этой выставки, мы узнали, что покупочная комиссия в своей работе руководилась тремя принципами: 1) «научным объективизмом, отказом от личных симпатий и антипатий, субъективных пристрастий и узкого направленчества» (гм!), 2) мастерством, качеством продукции и 3) общественной и политической значимостью (во как!) произведений. Принципы, что и говорить, мудрые. Мы даже уверены, что вырабатывались они не без помощи Академии художественных наук. Но вопрос в том, следовала ли им сама покупочная комиссия? Действительно ли она в своей высокой деятельности отказалась от «личных симпатий и антипатий» и руководилась только «научным объективизмом»? Мы, признаться, глубоко в этом сомневаемся. Почему получилось так, что среди 409 приобретенных ею работ имеется всего лишь 7 ахровских полотен? Неужели это результат научного подхода? Чем можно объяснить эту исключительную по своему «объективизму» формулу: «Для антиахровских группировок — 402, для АХР — 7». Почему у ОСТ, например, насчитывающего около 30 членов, приобретена 41 работа, а у АХР, имеющей свыше 200 членов, комиссия нашла нужным приобрести только 7 работ? Почему?

Коснемся теперь общественной и политической значимости закупленной продукции. Среди 409 экспонатов мы насчитали свыше 100 натюрмортов и пейзажей и только 30 вещей, которые можно считать тематическими. Где же здесь «общественная и политическая значимость»? Можно ли считать такую продукцию с точки зрения советской общественности наиболее характерной и ценной? Разумеется, нет. Выводы? Пусть читатель сам их сделает.

А. Нюрэн